Античные образы в сказках Пушкина
Античность как наследие эпохи классицизма продолжила заявлять о себе в культуре 19 века. Она вошла в русскую поэзию просто и естественно, как часть метафорического мышления её творцов, получивших классическое гуманитарное образование.
В лирике Пушкина античные образы функционируют на нескольких уровнях:
— лексическом;
— метафорическом;
— символическом.
Особенно наглядно это проявляется в пушкинских сказках.
На уровне лексики имена древнеримских и древнегреческих богов выступают прямыми синонимами явлений природы и человеческих качеств.
Так, в поэме «Руслан и Людмила» Авророй названа утренняя заря, Амуром и Купидоном – дух любви, страсть, «Цирцеями» или «богинями» в шутку именуются светские «волшебницы».
Нередко упоминается Пушкиным Пегас – крылатый конь, уносящий поэтов на Парнас, в царство Аполлона и девяти муз.
Эта традиционная для романтической поэзии замена русскоязычных понятий античными необходима, чтобы приподнять объект изображения над действительностью, подчеркнуть его возвышенную природу.
Гораздо интереснее прочитывать скрытые смыслы: метафоры, спрятанные в сказках Пушкина и берущие начало в античных мифах.
Так, три сестры из «Сказки о царе Салтане…» напоминают о греческих мойрах, прядущих нити судьбы. Три девицы тоже прядут и при этом сулят царю три варианта будущего.
Салтан выбирает один из них, но злой рок в лице двух других мойр мстит ему за этот выбор.
Одним из источников «Сказки о Мёртвой царевне и о семи богатырях» можно считать миф об Аиде и Персефоне.
Долгий сон царевны в хрустальном гробу (хрусталь в народной традиции ассоциируется с зимой, царством холода и льда) напоминает уход Персефоны в подземное царство, а её пробуждение от удара посоха жениха о хрустальный гроб – таяние льда, приход весны и возвращение Персефоны в мир людей.
Обращение Елисея к Солнцу, Месяцу и Ветру подчёркивает близость царевны к стихиям природы.
Существуют работы, в которых проводится глубокий анализ этих сказочных образов с точки зрения их принадлежности к общему индоевропейскому мифу, сказаниям, написанным на санскрите.
«Сказка о царе Салтане» и «Сказка о мёртвой царевне» затрагивают очень древние слои культуры. Греческие мифы – лишь один из возможных источников их написания.
На символическом уровне античность напоминает о себе через сюжеты сказок.
Так, «Сказка о царе Салтане» повествует о распаде космического мирового единства и попытке вновь его обрести.
Соревнование в обретении «див», происходящее между Гвидоном и Салтаном, напоминает поединок Кроноса и Зевса.
Зевс побеждает Кроноса. Эпоху титанов сменяет эпоха богов. Гвидон получает Иное Царство (Буян) и начинает жизнь в новом мире.
Другие исследователи соотносят Гвидона с Одиссеем, который обретает супругу, натягивая лук по прибытии на остров.
Скорее всего, эти разрозненные элементы разных мифов сохранились в народной памяти, как напластования разных эпох. Пушкин тонко чувствовал хрупкость каждого культурного слоя и обращался со сказочными первоисточниками очень бережно.
Как отмечал фольклорист В. Я. Пропп, античная мифология стала основой европейского сюжетостроения.
Образы античного мира, унаследованные сознанием Пушкина, обрели органичное воплощение на материале русских народных сказок.