Герой времени в романе Пушкина «Евгений Онегин»
Знаменитый персонаж Лермонтова Григорий Печорин, получивший ёмкое наименование «герой нашего времени», находится в прямом литературном родстве с пушкинским Евгением Онегиным.
Именно Пушкин первым среди русских писателей предпринял попытку изображения человека, вобравшего в себя черты целого поколения современников.
Евгений Онегин – дитя 19 века. Это светский франт, родившийся в рассудочном и щегольском Петербурге, городе, который отождествляется с разумом, волей нацией, Петром I, повернувшим реку русской жизни в русло западноевропейских традиций.
Онегин получил поверхностное псевдообразование от француженки-гувернантки и старого гувернёра (опять француза). Он учился «чему-нибудь и как-нибудь», стремясь не к получению истинных знаний, а к внешней начитанности.
Эта черта была весьма характерна для молодых дворян первой четверти 19 века, считавших, что настоящее системное образование можно получить только за границей (где, кстати, оканчивает курс Ленский).
Не беря во внимание своих выдающихся современников, приятелей по Царскосельскому лицею, который стал первым крупным образовательным проектом имперской России, Пушкин описывает обычного молодого человека, светскую посредственность, стремящуюся не быть, а казаться.
Онегин, в отличие от философов, поэтов и общественных деятелей пушкинского круга, не занимается самообразованием, не ищет смысла жизни, не примыкает ни к какому кружку.
Он оказывается на поверхности культуры, не отличаясь в этом от большинства своих современников.
Важной чертой онегинского облика является его зависимость от моды. Герой следит за её новинками, всегда безупречно одет, подолгу готовится к каждому выходу.
Круг его чтения (тоже поверхностного) составляют исключительно модные авторы. Он волочится за актрисами и балеринами, ухаживать за которыми сейчас принято, посещает театр исключительно по обязанности.
Стремясь жить на европейский манер и подражать западным образцам в одежде, поведении, образе мыслей, молодые люди той поры испытывали приступы настоящей «галломании», обожествляя всё французское. (Даже русская по своей душевной организации Татьяна пишет любовное признание на французском языке!)
Ещё одним кумиром молодёжи был в то время Дж. Г. Байрон. В «Евгении Онегине» Пушкин отдаёт щедрую дань байронизму.
Культ свободолюбивого творца-одиночки был чрезвычайно моден. Тоска, разочарование, презрение к толпе, утончённый эгоизм стали сначала внешними, а затем и сущностными чертами многих молодых людей.
Синдром усталости от наполеоновских войн, ставших причиной истинного байронизма, в России имел подражательный характер и шёл в разрез с жизнелюбивым нравом большинства подражателей.
Так и Онегин: «страдает» скорее на показ. Свою «чуждость миру» он не обосновывает ничем. Читатель же легко распознаёт в ней лень и нежелание нести ответственность за свои поступки.
Пушкину претит внутренняя пустота его героя, сочетающаяся с высокомерным, а подчас и презрительным отношением к миру.
Поэт предугадал появление в России нового поколения «лишних» разочарованных людей и вынес им приговор в лице Онегина, обнаружившего собственную слабость в сравнении с гармоничной и мудрой Татьяной.
Галерея «странных», «лишних» людей продолжена в русской литературе Печориным, Базаровым, Раскольниковым, Волоховым, Ставрогиным. По мере своего развития эти образы приобретаю всё более угрожающие черты, корнями которых являются эгоизм, тщеславие, нравственная оторванность этих героев от общечеловеческих ценностей.