Тема счастья в романе Пушкина «Евгений Онегин»

Слово «счастье» не совсем органично для русской культуры. Как правило, русский человек счастливым не бывает.

Максимализм как национальная черта увеличивает наши духовные и материальные запросы до такой степени, что удовлетворить их не представляется возможным.

Если же кто-то начинает испытывать состояние покоя, довольства или чрезмерно затянувшейся радости, это выглядит подозрительным и подлежит осуждению.

Такого человека могут обвинить в обывательстве, очерствении души, ограниченности, эгоизме, неумении сострадать ближним.

 

В романе Пушкина «Евгений Онегин» представления героев и автора о счастье вполне вписываются в данную концепцию.

Впервые это слово произносится, когда речь заходит о родителях Татьяны. Мать Татьяны и Ольги была влюблена в девичестве, замуж её выдали против воли. Но к нелюбимому мужу, который, кстати, «любил её сердечно», вскоре привыкли.

Жизнь Лариных устроилась уютно, мирно и неторопливо. Пушкин подытожил рассказ об этом знаменитым двустишием:

Привычка свыше нам дана.
Замена счастию она.

 

Татьяна повторяет судьбу своей матери. Можно сказать, что она живёт с внутренней установкой на спокойную семейную жизнь без пылкой страсти.

Романтически восторженный и одновременно внимательный к народным суевериям характер Татьяны делает её пугливой и чуткой. Девушка отовсюду ждёт тревог, волнений, несчастий, видя в каждом событии намёк на них:

…Когда случалось где-нибудь
Ей встретить чёрного монаха
Иль быстрый заяц меж полей
Перебегал дорогу ей,
Не зная, что начать со страха,
Предчувствий горестных полна,
Ждала несчастья уж она.

Отправляя письмо Онегину, Татьяна заранее обрекает себя на поражение, ведь она нарушает не столько этикетную, сколько биологическую (зверь бежит на ловца) норму и где-то в глубине души понимает это.

Отповедь Евгения делает её несчастной, но и в самом несчастии Татьяна находит блаженство (свойство русской любви).

Когда Онегин решает пригласить на танец Ольгу из желания зло подшутить над Ленским, Татьяну охватывает буря переживаний:

…До глубины души своей
Она проникнута; не может
Никак понять его; тревожит
Её ревнивая тоска,
Как будто хладная рука
Ей сердце жмет, как будто бездна
Под ней чернеет и шумит…
«Погибну, — Таня говорит, —
Но гибель от него любезна.
Я не ропщу: зачем роптать?
Не может он мне счастья дать».

Это прозрение, коснувшееся Татьяны накануне роковой дуэли, сбывается.

Человек, способный от простой скуки затеять шутку, которая приведёт к трагедии, не может сделать её счастливой. Он вообще ничего и никому не может дать, так как сам пуст изнутри и потому несчастен.

 

Пушкиным неоднократно подчёркивается, что счастье – предмет недостижимый. Люди ищут ему всевозможные замены.

В одном из своих последних стихотворений поэт с горечью скажет:

На свете счастья нет, но есть покой и воля.

 

Однако до этого, в романе «Евгений Онегин», прямо противоположную истину высказывает у ног Татьяны главный герой:

…Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан.

Кому же верить: Пушкину или Онегину?

Выслушав запоздавшее признание из уст всё ещё любимого мужчины, Татьяна совершенно неожиданно восклицает:

А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить…

Сейчас, когда детская грёза счастья, похороненная в её душе, вновь промелькнула перед ней, она понимает, что должна от него отказаться.

Теперь Татьяна – замужняя дама, которая не может предать супруга и переступить через него ради личного эгоистического счастья. Честь и совесть не позволяют Татьяне сделать этого.

 

Таким образом, сюжет романа продолжает традиционную для русской литературы тему недостижимости и даже греховности счастья.

Поступок Татьяны заставляет задуматься о том, что в понимании Пушкина счастье – это чистая совесть, свобода от греха и верность себе.